Меценатство

Уважаемые друзья!

В данном разделе предлагаем вам узнать информацию о меценатской деятельности Председателя Правления "Делового союза Евразии" Бородина Павла Павловича.

И в качестве материала, предлагам вам обширное интервью Павла Павлович Бородина на эту тему, которое он давал журналу Филантроп.

Павел Бородин — один из символов 1990-х, символ такой же противоречивый, как и сама эпоха. В чем только не обвиняли управляющего делами президента Ельцина — и за что только не хвалили. Пожалуй, сомнений никогда не вызывала лишь любовь Пал Палыча к детям. Проверено временем: помощью сиротам Бородин занимается с 1975 года.

Он рассказывает, что поддерживает 25 детских домов в разных городах России и в Белоруссии. В 1997 году вместе со своей супругой Валентиной, возглавляющей благотворительный фонд «Отчий дом», Бородин открыл в московском районе Кунцево Пансион семейного воспитания для детей-сирот. А в 2002 году — еще один подмосковном Одинцове. Кроме того, они сами усыновили пятерых детей. «У меня нет приемных детей, у меня все мои дети», — сказал Павел Бородин во время нашей встречи. Повода не верить в его искренность у меня в этот момент не возникло.

Как вы начали заниматься благотворительностью?

Я на собственной шкуре узнал, каково живется обездоленным детям. То, чем я занимаюсь, я благотворительностью не называю: я не могу не помогать детям.

В 1949 году, когда мне было всего три, меня привезли в город Кызыл Тувинской АССР. А уже в шестилетнем возрасте, дошкольником, я впервые пошел на работу — полол грядки. За лето заработал 17 рублей — тогда бешеные деньги. За все время обучения, а я 11 классов закончил с отличием, лишь раз бывал летом в пионерском лагере: сосед заболел, и мне отдали его путевку. А так каждое лето я работал — грузчиком, маляром, штукатуром, плотником.

Потом приехал на обучение в столицу, где поступил в Московский институт химического машиностроения. Но поучиться там смог только три года, потому что все это время пришлось работать — штукатуром, маляром. До сих пор шея вот здесь болит.

В 1967 году переехал в Ульяновск, поступил в местный сельскохозяйственный институт, где мне предложили преподавательскую ставку: занимался баскетболом со студентами. Одновременно работал грузчиком. В общем, был сразу тренером, студентом и грузчиком.

Но именно детскими домами вы начали заниматься уже в Якутии?

Да, в 26 лет я уехал в Усть-Неру. Это такое место в Якутии, где минус 68 зимой, плюс 47 летом. Единственное место в мире, где такая большая разница температур. В 1974 году, когда я стал там начальником третьего строительно-монтажного управления, попал в детский дом. Детишки жили не в доме, не в бараке даже — они жили в сарае. Мы построили там первый детский дом. В этом помогали геологи, предприятие «Индигирзолото».

В 1978 году меня перевели в Якутск, где я стал начальником отдела капитального строительства объединения «Якутгеология». Когда там узнали о детском доме в Усть-Нере, меня сделали заместителем председателя попечительского совета по благотворительности Якутской АССР. Сироты в Якутске жили тогда в бараках. Мы отстроили и полностью оборудовали детские дома.

В 1980 году меня назначили вторым секретарем райкома партии Вилюйска, затем — председателем Вилюйского райисполкома Якутской АССР, это северо-запад республики. Но фактически я строил там газопровод и газопроводное хозяйство. И вот как-то в Вилюйск прилетел министр народного образования РСФСР. Пошел в местный детский дом и увидел, что дети живут на конюшне. Он меня вызвал, отчитывает. Я ему говорю: «Вы знаете, я строю газопровод, хозяйство у меня, три детских дома в Якутске, в Усть-Нере, детишки ездят, мы им помогаем…» «Ну-ка быстро все сделать!» — ответил он. В итоге мы в Вилюйске построили прекрасный детский дом: с кухней, столовой, спальным корпусом, котельной, небольшим спортивным комплексом. Там было 86 детишек.

С 1985 года детскими домами стала заниматься и моя жена — стала заместителем директора детдома. Потом — после возвращения в Якутск — работала уже директором.

Эту деятельность вы продолжили и после того, как переехали в Москву…

Да, Борис Николаевич Ельцин, мой второй отец, забрал меня в Москву…

Мы постоянно помогали детским домам. В родной Шахунье — три детдома, куда каждый год посылаем необходимое оборудование и финансы, один в Кызыле — с 1993 года ему помогаем. Пять в Ульяновске, где я получил высшее образование. Забираем в Москву ребят-выпускников якутских детдомов, помогаем им с квартирой, с устройством на работу — 85 детей таким образом перевезли… Старшая дочь, Катенька, тоже занялась этим делом — у нее на попечении детдом в Подмосковье. Всего за эти годы набралось 25 детдомов в России и Белоруссии.

А в 1997 году мы построили в столице свой первый пансион семейного воспитания, в районе Кунцево. Этот дом рассчитан на 6 групп-семей (48 детей), в каждой есть своя мама. В 2002 году в подмосковном Одинцове открыли второй пансион — на 8 семей (64 ребеночка).

Как устроены ваши пансионы, в чем главная идея?

Мы с супругой насмотрелись детских домов в разных регионах страны, и уже в 1994-95 году поняли, что без человеческого, семейного подхода трудно воспитать сироту. Когда человек живет в общем интернате, у него нет представления о том, что такое мама, своя квартира, семья. И поэтому ему трудно бывает после выпуска устроиться в жизни, стать полноценным членом общества.

В наших же пансионах детишки растут как в обычной семье: ходят в детский сад, потом в школу, потом в колледж, университет, потом мы им пробиваем квартиры, оборудование предоставляем, мебель, помогаем с поиском работы. Наш ребенок знает, кто такая мама, что такое своя квартира, семья. Мы с ними каждый месяц два-три раза ездим в Макдоналдс, в цирк, в театр, летом на кораблях путешествуем по Москве-реке, играем в футбол со знаменитыми футболистами — Мишей Гершковичем, Сережей Горлуковичем. К нам в пансионы приезжают артисты — Галина Волчек, Иосиф Кобзон…

А как формируются семьи? Кто эти мамы, откуда они берутся?

Мамы у нас — профессиональные педагоги. Все делается на сверхзаконном уровне. Они там живут, готовят. Для детей это дом.

Наверное, для детей это шок, если мама вдруг увольняется.

Конечно, поэтому у нас такого практически не происходит. Единичные случаи — по возрасту на пенсию, например, мамы уходили. А так мамы с 1997 года работают постоянно.

Семья мамы Веры. Квартира №2 в кунцевском пансионе

Семья мамы Веры. Квартира №2 в кунцевском пансионе

Известно, что многие детдомовцы, выйдя из-под попечения государственной системы, часто обратно в систему и возвращаются. Или крутятся около детского дома, или вообще попадают в тюрьму. А как складывается судьба ваших выпускников?

У нас тоже негативные примеры есть. Бывало, наши детишки сейфы в пансионе вскрывали, мам грабили. Сейчас у нас один мальчик до 3-4 часов ночи за компьютером сидит, а просыпается в 12. Но такие случаи — единичные, буквально 1 на 30-40 человек.

А так, например, одна наша красавица вышла замуж за турка, теперь приезжает со своими детьми. Наши воспитанницы из якутских детских домов живут в Швейцарии, один парень живет в Париже, один — в Нью-Йорке.

Масленица в одинцовском Пансионе семейного воспитания

Масленица в одинцовском Пансионе семейного воспитания. Фото с сайта http://www.otchiidom.ru/

Кое-кто из выпускников приходит в детские дома работать. А есть, например, мальчишка, который сейчас работает в полиции, есть люди, которые работают в системе Минздрава, Минкультуры… В общем, все трудоустроены на самом законном уровне.

Кроме того, наших детей часто усыновляют американцы, европейцы.

То есть, вы активно работаете с иностранными усыновителями?

Не только работаем, мы контролируем: если что не так у нашего ребенка за границей, мы тут же возвращаем.

Такие случаи бывали?

Да, но тоже очень немного. Поскольку это семейный детский дом, у 99 из 100 детей другой совершенно подход к своему будущему. Они куда более ответственные, чем воспитанники обычных детских домов.

Дети-сироты часто у нас останавливаются на даче, в квартире. Они видят, что такое семья, что такое забота. Они видят это и сами так начинают жить. Они для своих детей создают будущее. Вот в чем польза от наших детских домов семейного типа.

При всем при этом вы поддерживаете обычные детские дома. В регионах, конечно, есть действительно бедные учреждения, в которых не хватает самого необходимого. Но немало «задаренных» детдомов. Как вы определяете потребности детдомов в конкретной помощи? Как определить, что подарков достаточно, что нужно делать нечто другое?

Приведу пример. В 2007 году мы отправили 7 фур в три детских дома. Там были телевизоры, DVD-плееры, печи СВЧ. Потом мой помощник посетил эти детдома — и ничего не обнаружил: все оборудование по домам разошлось.

С тех пор мы все жестко контролируем. Приезжаем в детский дом и сами смотрим, чего не хватает. Потом фурами привозим и обязательно проверяем, чтобы все дошло детям, чтобы все это не увезли.

А для того, чтобы избежать перекосов, о которых вы говорили, нужна хорошая нормативно-правовая база, нужно законодательство. И вообще — необходима большая государственная программа помощи обездоленным.

В чем должна быть суть программы, о которой вы говорите?

Во-первых, все сиротские учреждения должны быть семейного типа. Когда я прихожу в общий детдом на 70-90 детишек и вижу, что некоторые из воспитанников в 6-7 лет не говорят, не умеют держать вилки и ложки, я слезы сдержать не могу. Мы таких детишек забираем и в жизнь ведем. Ну, может, не несколько тысяч, но тысячу уже воспитали за эти годы с супругой.

Праздник футбола в Пансионе семейного воспитания в Кунцево

Праздник футбола в Пансионе семейного воспитания в Кунцево. Фото с сайта http://www.otchiidom.ru/

Во-вторых, нужна личная ответственность местного руководства. Я когда был мэром Якутска в течение пяти лет, у нас среди городов-побратимов были Фэрбенкс на Аляске, Мураяма в Японии, Харбин в Китае, Дюссельдорф в Германии. Там везде забота об обездоленных — функция муниципальных образований.

Например, в 1990 году посетили Фэрбенкс. У местного мэра четыре функции: коммунальное хозяйство, дорожное строительство, пожарная и общественная безопасность. И два делегированных полномочия: социальное обеспечение обездоленных детей и пожилых людей. Если чего-то не исполнил мэр, ему башку сносят и снимают. Это четко прописано в законодательстве Соединенных Штатов. Так же в Японии, в Китае, в Германии, в Евросоюзе. Нам тоже нужно принять соответствующие законы.

Если нет государственной программы, если нет ответственности чиновничества, то и дети потом такие вырастают: становятся алкоголиками, наркоманами и так далее.

Кто помогает вам в вашей работе с детскими домами?

Я привлекаю большое количество порядочных людей, которые помогают. Это и Евгений Гинер (президент футбольного клуба ЦСКА. — Ред.), и Виталий Мащицкий (председатель совета директоров ОАО «Росинвестнефть». — ред.)… Один детдом в Ленинградской области содержит Николай Патрушев (секретарь Совета безопасности РФ. — Ред.), исключительно порядочный человек. Очень помогает обездоленным Рашид Нургалиев (министр внутренних дел.- Ред.)

Раньше мне все наши миллиардеры помогали. А теперь они пишут мне, что у них свои дети, свой фонд. Захожу в интернет, смотрю, а фонд составляет 100 тысяч рублей. Большие деньги, конечно. У него состояние 20 миллиардов, а фонд — 100 тысяч. А один сказал, что больше помогать не сможет, потому что свои проблемы у него. Да, 25 миллиардов долларов это проблема, согласен.

А вот простые люди помогают, очень помогают, причем и на содержание детских домов, на оборудование, на мебель, и на обучение сирот. Да и я все-таки получаю третью зарплату в стране, ее тоже трачу на детские дома.

Сотрудничаете ли вы с другими благотворительными фондами? Если да — с какими и как складывается это партнерство? Если нет, то почему?

Взаимодействия нет как такового. Деятельность фонда «Отчий дом», который возглавляет моя супруга Валентина Бородина, сосредоточена на обездоленных детях, которые находятся в ведении фонда. Взаимодействие идет только на информационном уровне. Другие фонды и организации перенимают наш опыт. Такое взаимодействие мы ведем в специализированной социальной сети Общественники.ru, где есть профиль нашего фонда. И если у кого-то возникнут вопросы, мы с радостью поделимся своим опытом.

ссылка на источник: http://philanthropy.ru/intervyu/2012/04/18/7564/#.VIxIjcm8-uI